Пандемия стала катализатором для страхов, тревог и надежд, которые накопились в обществе еще до ее начала. Сергей Кузнецов пишет, что они все равно нашли бы способ выплеснуться, и коронавирус стал лишь поводом. В качестве примера и сравнения писатель приводит эпидемию ВИЧ/СПИДа в США в 1980-х годах. Она стала одновременно, и настоящим потрясением для американского общества, и ответом на его невысказанные желания. Как известно, предшествовала СПИДу сексуальная революция, а Америка по сути своей – все-таки пуританская страна. В сознании среднего американца к концу 1970-х созрела мысль, что секса слишком много и «те, кто ведут себя неправильно, должны быть наказаны». СПИД оказался своеобразным ответом на эти мысли и фактически запустил давно назревшие перемены: семейные ценности стали важнее сексуальной свободы, милитаристский патриотизм сменил пацифизм и т. д.

Далее автор перечисляет основные тенденции последних лет, для которых коронавирус также сыграл роль триггера: национализм и отказ от глобализации, требования Греты Тунберг добровольно сократить потребление (например, уменьшить количество авиаперелетов) ради экологии, удаленная работа, обучение дома, различные новые формы привычных действий, которые стали возможны благодаря digital-трансформации. Коронавирусный карантин перевел эти тенденции в новую повседневность. Сергей Кузнецов считает, что для жителей так называемого первого мира ковид стал катастрофой, которую все ждали, потому что она запустила давно назревшие процессы.

«Черный лебедь» – это событие, которое произошло внезапно, оказалось неожиданностью для экспертов и сильно повлияло на мир. Примерами таких событий являются авария в Чернобыле и распад СССР.

«Черный лебедем» 2020 года, по мнению экспертов, стал коронавирус. Он заставил глобализацию сдать свои позиции, вернул значимость национальных границ и таких базовых ценностей, как здоровье, семья и самодисциплина.

Что интересно, сам Нассим Талеб не считает нынешнюю пандемию «черным лебедем». Он говорит, что она была предсказуема, что ее можно было «убить в зародыше», поэтому «лебедь», в данном случае, белый. Писатель отмечает, что предупреждал о необходимости действовать быстро, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, но его сообщение было проигнорировало.