Подобно тому, как силы противовоздушной обороны страны берут на слежение любой летающий объект на подступах к ее воздушному пространству, ведущие национальные центры изучения общественного мнения начинают сопровождать любой объект, входящий в национальное информационное пространство. Коронавирус – не исключение. Уже более месяца он обнаруживается на радарах наших коллег из Великобритании, Франции, Германии и России. Как вирус выглядит сквозь призму общественного мнения, какие выводы позволяет сделать осуществляемый всеми нами мониторинг?

Сначала новый китайский вирус был маленькой точкой на периферии медиа и массового сознания. Радар общественного мнения еще едва регистрировал его, но его уже приметили СМИ. Первыми – деловые. В начале января новость о том, что вирус способен передаваться от человека к человеку, даже вызвала легкую рябь на покорявших вершину за вершиной биржевых графиках. Но, поколебавшись день-другой, индексы вновь бодро пошли вверх. И продолжилось «ралли» на нью-йоркских биржах, которое – если верить опыту последних 70 лет – должно было обеспечить беспроблемное переизбрание хозяину Белого дома, а с ним – и макроэкономическую стабильность в глобальном масштабе. В центре мирового внимания были Давос и странная шведская девочка, призывающая человечество ценой экономического благополучия миллиардов людей снизить на полградуса за 100 лет среднепланетарную температуру воздуха. Где, интересно, она сегодня? Где она будет, когда эпидемия закончится и нужно будет всем миром заделывать огромную брешь в мировом валовом продукте?

А потом все болели за болеющий Китай, и как-то незаметно прошла новость о том, что обнаружены инфицированные в Ломбардии и Венето. Все, кто бывал или жил в Северной Италии, поняли, чтó это значит. Это как если бы коронавирус обнаружили у кассиров крупнейшего городского гипермаркета. Но общественное сознание просто жонглирует ярлыками. Поначалу наложение ярлыка «коронавирус» на ярлык «Ломбардия» никого не впечатлило. А сегодня на опустевшие улицы Нью-Йорка выводят военную технику. И вирус как объект общественного сознания постепенно вытесняет все остальные объекты. Или переопределяет все остальные объекты как производные от себя – публикуемое в СМИ сегодня имеет значение лишь в той мере, в какой оно связано с вирусом. А если что-то не связано, то оно просто не заслуживает внимания. Отторгается. Выдворяется. Если продолжать аналогию с ПВО, это подобно тому, как если бы над страной висел огромный НЛО размером… со всю страну.

Неудивительно. Этот объект угрожает самому главному, основе всего социального, фундаменту самогó нашего привычного повседневного мира.

Жизнь. Он возвращает нас к такому, казалось бы, незначительному факту, что все мы находимся-в-живых. Что мы многоклеточные углеродные биологические организмы, особи, у которых бьется сердце, дышат легкие, в клетках идут окислительно-восстановительные реакции. Без этой маленькой детали, которая в обычное, мирное время игнорируется, считается само собой разумеющейся, невозможно ничто. Если ты не жив, не находишься здесь-и-сейчас и не являешься социальным деятелем, для тебя не существуют и не имеют значения стильная прическа и количество лайков под селфи, новый смартфон и сколько оставить чаевых официанту, грубая воспитательница в детском саду и продвижение по карьерной лестнице, цены на гречку и неоплаченный штраф за парковку, новый модный сериал и борьба с глобальным потеплением. Когда возникает угроза самой жизни*, многое подвергается переоценке. Точнее, обесцениванию и уценке.

Обстановка в стране.  В момент начала опросов эпидемиологическая обстановка в стране была спокойной, заболевших не было. Эпидемия бушевала «где-то там», в далеком Ухане. Сегодня Германия находится на пятом месте по числу выявленных случаев коронавируса после Китая, США, Италии и Испании. По состоянию на 26 марта заболело свыше 40 тысяч человек. Количество зараженных, согласно данным Университета Джонса Хопкинса, растет экспоненциально. В стране введен карантин. Перемещение граждан внутри страны и за рубеж ограничено. Перекрыта граница с южными и западными соседями по Шенгенской зоне – Австрией, Швейцарией и Францией. Соседи на востоке – Чехия и Польша – сами закрыли границы. Закрыты школы и университеты, остановлены конвейеры машиностроительных заводов. В обычном режиме работают только предприятия торговли, почта, финансовые и медицинские учреждения, полиция.

Обращение руководителя страны. 17 марта вечером, когда число инфицированных достигло 9,5 тысячи человек, на центральных немецких телеканалах ARD и ZDF (первый и второй государственный канал) был показан, как это сформулировала газета «Коммерсантъ», «необычный 13-минутный сюжет: обращение канцлера Ангелы Меркель к нации. Первое экстренное послание с тех пор, как глава правительства ФРГ заняла свой пост в 2005 году».

Текст выступления опубликован на сайте федерального правительства на русском языке, т. к. в стране проживает порядка 3 миллионов русскоговорящих граждан. Помимо неординарности самого факта экстренного обращения главы правительства к нации, предельно непривычными по степени откровенности было само содержание речи. Ангела Меркель, в частности, сказала:

Впервые более половины немцев обеспокоены или очень обеспокоены тем, что они сами или члены их семьи могут заразиться коронавирусом.

Соответственно, общенациональные меры по сокращению контактов, решение о которых федеральное правительство приняло непосредственно перед обращением канцлера, не ставятся под сомнение подавляющим большинством.

Более того, большинство немцев также поддержали расширение на всю страну ограничений на выезд, которые ранее существовали в отдельных регионах и федеральных землях.

Уверенность в том, что медицинские учреждения и врачи справятся с эпидемией коронавируса, высока – 75%.

Предпринимаемые федеральным правительством меры по преодолению ситуации продолжают получать поддержку со стороны граждан.

Обеспокоенность по поводу негативных экономических последствий вызванного коронавирусом кризиса в настоящее время значительно отстает от страха перед инфекцией. На сегодняшний день только треть немцев очень или просто обеспокоена тем, что пандемия может ухудшить их личную экономическую ситуацию».

Как видно из представленных данных, все четыре отмеченные нами темы нашли отражение в опросе. Страх за свою жизнь пока перевешивает страх за экономическое благополучие, поэтому меры властей, выражающиеся в введении тотальных ограничений на передвижение, находят поддержку и понимание у граждан. Доверие к национальной медицине в Германии находится на высочайших уровнях.

Помимо включения еженедельных вопросов о вирусе в рамках опроса ARD-DeutschlandTREND Infatest запустил с 12 марта инициативный проект – ежедневный опрос CoronaTREND, посвященный исключительно коронавирусу. Управляющий директор Infratest dimap Нико Зигель так прокомментировал запуск этого мониторинга:

Обстановка в странах. Эпидемиологическая и медийно-политическая ситуация в этих двух странах аналогична немецкой и схожа между собой. Сегодня люди сидят на карантине в режиме того, что получило название social distancing. Уровень распространения инфекции исчисляется десятками тысяч, но коллапса системы здравоохранения, как в Италии, пока не происходит. В Британии в числе заболевших оказался даже 71-летний наследник престола принц Чарльз, что для монархии, конечно же, символично.

Обращения руководителей государств к нации. Выступления политических лидеров Эммануэля Макрона и Бориса Джонсона также уже позади. Эти выступления являются неотъемлемой частью медийного ландшафта, социальными фактами, относительно которых впоследствии выстраиваются мнения и установки, фиксируемые в опросах. Причем в обоих случаях изначально была попытка обойтись мягкими мерами, призвать людей к самодисциплине, но потом правительства все-таки пошли на введение жесточайших ограничений. 

Британский премьер-министр дважды обратился к нации. Его первая речь 12 марта была пронзительно откровенной. В стране, где политики сотни лет каждое свое слово соизмеряют с перспективой переизбраться на следующих парламентских выборах, фразы типа «еще больше семей, гораздо больше семей, потеряет своих близких раньше срока», казалось бы, являются образцом политического безумия, актом политического самоубийства. Даже если дисконтировать с поправкой экстравагантность личности английского лидера, такие слова не могли не оставить следов в общественном сознании. «Либо он совсем сошел с ума, либо ситуация серьезная, но не похоже, чтобы он сошел с ума» – так их должен был интерпретировать британский обыватель и формировать соответствующую установку, аттитюд в своей голове.

Но этих искренних убеждающих слов как меры воздействия на население (носителей вируса) и на сам вирус оказалось недостаточно. Все-таки правительству Соединенного Королевства пришлось пойти на радикальные меры по введению карантина, де-факто остановке значительной части экономики страны. 23 марта последовало второе – более классическое, кабинетное – обращение премьер-министра к народу. В нем Джонсон объявил о введении беспрецедентных мер по ограничению передвижения и гражданских свобод:

À la guerre comme à la guerre: приостанавливается действие Шенгенского соглашения, восстанавливаются национальные границы, подключается армия, вводится карантин, полиция и жандармерия получают право штрафовать его нарушителей. Меры драконовские.

Результаты опросов. Как же отреагировало общественное мнение? Мобилизационная риторика, обреченная искренность и, видимо, опыт Италии, где жесткие меры не были вовремя введены, что привело к печальным последствиям, сделали свое дело. В обеих странах рейтинги высших руководителей резко выросли. Как пишет 20 марта французское издание Les Echos со ссылкой на опрос Harris Interactive-Epoka от того же числа:

С доверием к политическим лидерам тесно связана уверенность граждан, что кризис удастся победить, а вызванные им экономические последствия – преодолеть. Les Echos отмечает: «Как и в случае нападений 2015 года или войны в Ираке, нынешний серьезный кризис, связанный с пандемией коронавируса, возродил ощущение национальной солидарности. Согласно опросу OpinionWay-Square Management для Les Echos и Radio Classique, проведенному за несколько часов до выступления Эммануэля Макрона в четверг вечером и объявления ряда мер, направленных на пресечение распространения COVID-19, большинство французов (54%) уже демонстрировало готовность к тому, чтобы довериться правительству в том, как оно собирается сдерживать эпидемию. И 50% считают, что предложенные меры могут помочь предприятиям справиться с экономическими последствиями». 

Аналогично немецкой исследователькой компании Infratest dimap коллеги из французской OpinionWay в сотрудничестве с компанией Square и изданием Les Echos 23 марта запустили ежедневное мониторинговое исследование CoviDirect, посвященное коронавирусу. Коллеги будут отслеживать в реальном времени динамику изменений мнения французов по трем показателям:

• озабоченность людей по поводу развития эпидемии COVID-19 для себя и своих близких;
• восприятие изменений экономического положения Франции, предприятий, личного финансового положения;
• уровень доверия к правительству и его антикризисным мерам в области здравоохранения.

Объем выборки каждой ежедневной волны будет составлять 500 человек. Каждая следуюшая волна будет объединяться с волной предыдущего дня, чтобы составить общую выборку из 1000 французов.

В отличие от немецких коллег, французские исследовали в сотрудничестве с одним из ведущих национальных СМИ организовали удобную навигацию по результатам этого исследования. Материалы уже в день обработки публикуются на сайте Les Echos. На слайдах ниже – заголовки статей, посвященных блоку переменных «доверие к правительству и принимаемым им антикризисным мерам».

А вот первая публикация, посвященная переменной «страх»:

Обстановка в стране. Здесь просится формулировка «а что тут писать, и так все понятно», которая была бы не только подспорьем в плане быстроты описания ситуации, но и, если верить Ведам, была бы единственно точным ее описанием. Потому что с учетом «многоаспектности» этой ситуации истинное говорение о ней – молчание. Но, чтобы выдержать некоторый параллелизм в описаниях обстановки в разных странах, обозначим здесь несколько ключевых фактов.

Эпидемиология и информационный ландшафт. Всего несколько слов. Долгое время, когда мир уже полыхал от коронавирусного пожара, у нас не было ни одного домашнего случая. Два китайца в Чите и трое туристов, эвакуированных с японского круизного лайнера. В остальном – стерильная чистота, звенящая тишина, которая одних пугала (по контрасту с тем, что происходило за границами державы), а других то ли успокаивала, то ли опьяняла. Но снижения трафика в торгово-развлекательных центрах пока не наблюдалось. Народ шутил, что при пересечении государственной границы РФ коронавирус превращается в обычное сезонное ОРВИ. Поэтому нашего отечественного нулевого пациента – Давида Берова – мы восприняли с облегчением. Конечно, сначала его положили в общую палату на шестерых, зато потом вся страна увидела, что наши врачи тоже носят стильные костюмы бактериологической защиты. Это было символически очень важно.

Дальше антикризисный штаб начал вводить осторожные ограничительные меры. До сих пор значительная часть людей воспринимает их как что-то карнавальное. Вот относительно свежие (но по меркам вирусной эпохи – уже прошловековые) данные ФОМ (13 марта):

А вот показательный фрагмент переписки в соцсетях. Жительница Москвы сетует, что к ней прилетел папа из Омска, а она не может с ним даже встретиться, поскольку опасается его заразить. Не то чтобы у нее были симптомы, но просто согласно букве и духу эпидемиологических мер. На что друзья из Омска ей пишут: 

Содержание речи президента отражает тот факт, что большинство россиян пока лишь чисто теоретически боится вируса. И совсем не теоретически ощущает на себе экономические последствия антикризисных мер. Это выступление государственного деятеля довирусной эпохи. В описанных выше странах такие обращения тоже звучали. А затем была еще одна речь, объявляющая комендантский час. Остается надеяться, что население России интерпретирует сигнал правильно и не устроит на длинной неделе выходных массовые гулянья и хождения в гости.

Результаты опросов. Впервые на радарах российских исследователей общественного мнения тема вируса была зарегистрирована в феврале: 18 февраля ФОМ опубликовал данные еженедельного опроса Пента (проводится методом личного интервью по месту жительства на общероссийской случайной выборке объемом 1500 единиц), 26 февраля ВЦИОМ распространил данные всероссийского опроса «ВЦИОМ-Спутник» (телефонное интервью, объем выборки – 1600 единиц). Тогда речь шла в основном о Китае и о мерах по отгораживанию от него. Именно родина вируса виделась как основной очаг и источник угрозы. В Европе все только начиналось. 

Примечательно, что ФОМ поместил вопросы о вирусе в блок «Спорт и здоровье», вписав его в безоблачно мажорный синонимический ряд.

Напоминает сюжет фантастических фильмов: герои видят неопознанный объект на радаре, видят его принципиальные параметры, но еще не понимают, с чем имеют дело. Неудивительно. Ведь пока все оценки вероятностей, которые мы просим сделать респондентов, слишком абстрактны. Одно дело – оценивать вероятность, моделируя в голове потоки людского трафика при закрытом Китае, а другое дело – бояться выйти из дома, потому что вчера весь твой подъезд увезли на скорой люди, одетые в скафандры, как в голливудских фильмах.

Отчеты ВЦИОМ содержат чуть больше тревожных данных:

ВЦИОМ, помимо страха заболеть, фиксирует и то, как респонденты оценивают вероятность заразиться. Вот данные от 26 февраля:

Здесь заметно расхождение с данными ВЦИОМ, у которого примерно в это же время опасается заразиться 52% респондентов. Очевидно, здесь сказываются обозначенные в самом начале статьи различия в методике конструирования переменных. Если так различаются данные внутри одной страны, то что говорить о межстрановых соответствиях. Сопоставимыми оказываются только цифры разных волн мониторинга внутри одной компании.

Между тем следующая волна «ВЦИОМ-Спутника», посвященная коронавирусу (опубликована 19 марта) показала рост опасений россиян: «Опасаются заболеть сами или заболевания близких 70% россиян, эта доля увеличилась на 18 п. п.». Там же коллеги фиксируют:

Беспрецедентная скоротечность ситуации вокруг коронавируса обнаруживает неэффективность точечных спорадических или даже регулярных еженедельных замеров общественного мнения. В то же время для экспертов и антикризисных органов, организаций системы здравоохранения и других структур, от которых зависит эффективность борьбы с распространением инфекции, крайне важно видеть динамику в установках носителей общественного мнения (они же – потенциальные и актуальные носители вируса).

В свете этого 19 марта ФОМ запустил инициативный проект «КоронаЗонд», в который, среди прочего, входит ежедневный общероссийский телефонный опрос. В рамках проекта «КоронаЗонд» будет осуществляться мониторинг принципиальных социальных индикаторов. Среди них – все те же озабоченность и осведомленность, изменения в образе жизни, оценка эффективности принимаемых мер.